1789. Инаугурационная речь Джорджа Вашингтона в сокращении из-за лимитов в Telegram по числу знаков

Среди превратностей жизни ни одно событие не могло вызвать у меня большее волнение, чем то, уведомление о котором было передано по вашему распоряжению и получено 14-го дня настоящего месяца. С одной стороны, меня призвала моя страна, гласу которой я не могу внимать без благоговения и любви, из того пристанища, которое я избрал себе с тщательным пристрастием и надеждой, руководствуясь твердым намерением обрести на склоне лет покой, необходимость и ценность коего усиливается для меня с каждым днем в силу приобретенных мной привычек и частых недугов в добавление к постепенному ухудшению моего здоровья по мере прожитых лет. С другой стороны, размах и тяжесть той задачи, к выполнению которой призвал меня глас моей страны, вполне достаточные для того, чтобы пробудить в самых мудрых и опытных ее гражданах желание с исполненным сомнениями тщанием изучить мои достоинства, не могут не вызвать подавленности духа у того, кто (в силу недостатков и слабостей природного свойства и неопытности в делах гражданского управления) должен с особым вниманием подходить к осознанию своих слабых сторон. Было бы непростительной ошибкой не припасть в этом первом официальном выступлении с пламенной мольбой к той всемогущей Божественной сущности, которая правит Вселенной, верховодит в совете государств и своей ниспосылаемой свыше помощью способна восполнить любой недостаток человеческой натуры, с просьбой об освящении Ее благодатью — во имя свобод и счастья народа Соединенных Штатов — правительства, учрежденного им самим во имя этих основных целей, и о даровании каждому инструменту управления способности успешно осуществлять возложенные на него функции. Нет ни одного народа, которому следовало бы признать и вознести хвалу Невидимой длани, руководящей делами людей, в большей степени, нежели народ Соединенных Штатов. Каждый шаг, проделанный им на пути к статусу независимого государства, представляется несущим на себе некий знак ниспосланной свыше воли. Я размышляю о будущем со всей надеждой, на какую только может подвигнуть меня горячая любовь к своей стране, поскольку нет истины более фундаментальной, чем существование в системе мироздания и естественном ходе вещей неразрывной связи между добродетелью и счастьем, между долгом и благом, между истинными максимами честной и великодушной политики и богатыми плодами процветания и благосостояния общества, поскольку м ы не должны умалять убежденности в том, что благосклонная улыбка небес никогда не выпадает на долю нации, нарушающей вечные законы порядка и правды, установленные на небесах. Когда мне впервые выпала честь быть призванным на службу моей стране, тогда находившейся в преддверии напряженной борьбы за свои свободы, мое восприятие долга требовало отказа от какого-либо денежного вознаграждения. Я никогда не отступал от этой твердой убежденности и. руководствуясь до сих пор породившими ее чувствами, должен отклонить как неприменимую в отношении меня любую долю персонального вознаграждения, которое может быть сочтено необходимым включить в положение о финансировании органа исполнительной власти, и, соответственно, молиться о том, чтобы расчеты денежного жалованья по должности, на которую я поставлен, на время моего пребывания в ней не выходили бы за рамки тех фактических расходов, которые могут быть сочтены необходимыми во имя общественного блага. Я обращаюсь еще paз к милосердному Отцу человечества со смиренной просьбой о том, чтобы, коли ему угодно было даровать американскому народу возможность для обсуждения в обстановке полного спокойствия и принятия с беспримерным единством решения о форме правительства во имя безопасности его союза и реализации его стремления к счастью. Его божественное благословение столь же явственно осенило бы широту взглядов, взвешенность консультаций и мудрость мер, от которых и должен зависеть успех нашего правительства.