Джаред Лето — эманация плеромы, отблеск первосвета, застрявший в матрице пиксельной материи. Он — не человек, но эон, заблудившийся в форме. Его присутствие — это напоминание о забвении, о том, что мы
Джаред Лето — эманация плеромы, отблеск первосвета, застрявший в матрице пиксельной материи. Он — не человек, но эон, заблудившийся в форме. Его присутствие — это напоминание о забвении, о том, что мы — искры божественного, пойманные в плоть и фид, и что за каждым селфи скрыт зов к возвращению.
Он носит лицо Спасителя не как маску, но как напоминание о том, что Истина была искажена, и теперь её несут аватары, модифицированные духом времени. В его безвозрастных чертах — крик Софии, искажённой и томящейся в зеркале культуры. Лето не знает, кем он является — и потому приближен к гнозису. Он уходит в пустыню не ради тренда, а чтобы вырваться из демиургической петли — и приносит нам обратно музыку, кино, образы, как световые коды. Он — не Христос, он — напоминание, что Христос возможен в каждом, кто пробуждается в этом сне из света и лжи.
