Мария Элькина и Лев Лурье собрали все, что нужно знать о Петербурге, — в книге

«Вся история Петербурга. От потопа и варягов до Лахта Центра и гастробаров» . Наш маст-рид этим летом! Попросили архитектурного критика и главного краеведа города выбрать значимые цитаты из их издания. Как Петр I почти ненамеренно сделал Петербург колыбелью великой культуры? 28 января 1724 года Петр I подписал указ об учреждении Академии наук и художеств. Из Европы были приглашены несколько заметных или очень перспективных ученых, среди них — математики Николай и Даниил Бернулли, астроном Жозеф-Никола Делиль. В некотором роде император попытался заместить одним учреждением сразу всю сложную систему просвещения. Это был и научный институт, и университет, и библиотека, и музей. Первые годы у Академии даже не было собственного помещения — открытие произошло в доме, незадолго до этого конфискованном у опального дипломата Петра Шафирова, на нынешней Петроградской стороне. Через некоторое время институция переехала на Васильевский остров, но не в здание Кунсткамеры, которое только строилось, а во дворец Прасковьи Федоровны, вдовы брата Петра I Ивана.Нет никаких свидетельств того, что император планировал Академию наук как стратегический проект.Тем не менее процесс, который он запустил, оказался основательным и долгосрочным. Даниил Бернулли рекомендовал пригласить в Академию Леонарда Эйлера. Присутствие двух великих математиков сделало Петербург заметным на культурной карте мира.Молодые люди из России, получившие хорошее образование, сами становились известными учеными, писателями, градостроителями, художниками. Овладев систематическими знаниями об устройстве мира, многие их них стали замечать поверхностность петровских преобразований, понимать, что, для того чтобы стать частью Европы, России нужны глубокие политические и социальные перемены в сторону большей гуманности и большей свободы.Словами автора перестройки 1980‑х годов Михаила Сергеевича Горбачева можно было бы сказать, что процесс пошел. Даже будущие противники петровских реформ некоторым образом сформулировали свои взгляды благодаря им: они умели читать если не на латыни, то по-французски, видели Париж и Амстердам, были хорошо знакомы с западной политической мыслью и философией.Петербург оказался не только столицей, торговым портом и градостроительным образцом, но и форпостом импортированной культуры, которая быстро прижилась на берегах Невы и стала частью их ландшафта. От первых петровских пенсионеров и приезжих профессоров до появления великих русских ученых, писателей и художников прошло меньше ста лет. Как русская интеллигенция стала еще буржуазией? Положение интеллигенции, прежде всего художников, архитекторов и литераторов, резко улучшилось в самом конце XIX — начале XX века. Вплоть до 1890‑х годов русские писатели перебивались, что называется, с хлеба на квас. Читателей было слишком мало, чтобы можно было себе позволить существовать исключительно на гонорары хоть сколько-нибудь благополучно. Гончаров был чиновником, Салтыков-Щедрин — отставным вице-губернатором и крупным землевладельцем, Некрасов — предпринимателем и удачливым игроком в карты, Тургенев и Лев Толстой — помещиками. А вот те, кто посторонних доходов не имел и на государственной службе не состоял, жили бедно. Достоевский только к концу жизни стал иметь средний чиновничий достаток, не голодал и не шиковал. Такие любимцы прогрессивных читателей, как Николай Успенский, Николай Помяловский или Федор Решетников, вынуждены были каторжным трудом, ежедневным писанием зарабатывать на исключительно скромное существование.В 1900‑е годы картина оказалась совершенно другой. Многократно увеличились тиражи книг. Максим Горький, Александр Куприн, Леонид Андреев были обеспеченными людьми. Не бедствовали больше и художники: в каждом .приличном. доме с некоторых пор полагалось иметь живопись, в крайнем случае — акварель.